Нарцисса Вальбурга Малфой(Narcissa Walburga Malfoy)
Каждый может творить историю, но лишь великие люди способны ее писать.©

Nicole Kidman

Глава I. Поговорим о Вас?

Я охотно соглашусь, что все бабы - дуры. К счастью, не все женщины - бабы...

— Представьтесь: Нарцисса Вальбурга Малфой. Единственный допустимый вариант сокращения имени - Цисса, Цисси. Только для семьи, для самых близких
— О чем не спрашивают вслух в приличном обществе: 18.01.1955, 48 лет
— Чужбина и родина: Великобритания, Лондон. Проживает в Малфой-Мэноре, Уилтшир, Англия
— Политическая позиция: пс
— Школьный альбом: Хогвартс, 1973, Слизерин
— Что для вас работа и статус в обществе: чистокровная аристократка, максимум ее работы - платье надеть. Однако, иногда занимается благотворительностью. Занялась цветоводством и много времени проводит в оранжерее. Продолжает самостоятельное изучение колдомедицины.
— Всегда носите при себе волшебную палочку: английский дуб, волос единорога, 9.5 дюймов
— Коллекционируете артефакты: обручальное кольцо, парное с Люциусом. Фамильный медальон, он же защитный амулет.
Часы, показывающие местонахождение всех членов семьи.
Что еще хранится в подвалах поместья - не счесть.
— Как относитесь к братьям нашим меньшим: семейный филин, павлины, домовики

Глава II. Хотите ли Вы что-нибудь рассказать нам?

История — это кладбище аристократий.

— Родословная: супруг - Люциус Малфой
сын - Драко Малфой
невестка - Астория Малфой (Гринграсс)
Сигнус Блэк III (отец)†
Друэлла Розье (мать)
Беллатриса Лестрейндж (сестра)†
Андромеда Тонкс (сестра)
Нимфадора Тонкс (племянница)
Дельфи (племянница)
Регулус Блэк (двоюродный брат)†
Сириус Блэк (двоюродный брат)†
Поллукс Блэк (дедушка)†
Ирма Крэбб (бабушка)†
Вальбурга Блэк (тётя)†
Альфард Блэк (дядя)†

— Жизненный путь:
- Рождена зимой 1955 года в чистокровной семье Блэк. Две старшие сестры — Белатриса и Андромеда.
- С раннего возраста Цисса знала, что отправится на учебу в Хогвартс. Факультет даже не обсуждался, хотя это ни от кого не зависело — Слизерин, как будто могло быть иначе. Она воспринимала учебу спокойно, школьные предметы не вызывали сложностей или отвращения. Что-то получалось лучше, что-то — не так хорошо, но назвать ее ни круглой отличницей, ни троечницей было нельзя. У нее был определенный «одобренный» круг друзей и приятелей, но никому из них- она не могла довериться полностью. В школе же познакомилась с, как потом оказалось, своим будущим супругом. Он был старше, уже тогда — несносный представитель благородного семейства, который в неугодных дыры взглядом прожигал. Они пересекались иногда на светских приемах то в одном, то в другом поместье, иногда танцевали, но ни один из них не переходил черту — ей это было не интересно.
- Исключением в доверии стали ее сестры. Иногда они проводили время без нее, чем страшно расстраивали — не хотели брать «мелюзгу» с свои «взрослые» игры. И если Меде Нарцисса это, почему-то, прощала, то Белле — нет. Ей хотелось быть чуточку похожей на нее — сильной, волевой, решительной. По сравнению с ней Цисса считала себя домашний цветочком, да так оно и было в реальности. В течении жизни Нарцисса привязывалась к ней все больше и больше. Иногда, уже будучи взрослыми и замужними, они ночевали вместе, на одной кровати, прижавшись лбами друг к другу и просто молчали. Белла все так же подначивала ее и поддергивала, как младшенькую, но когда над Циссой нависала опасность — Беллатрикс хищным коршуном вилась вокруг нее, готовая разорвать любого, кто посмеет расстроить ее цветочек. Нередко доставалось и самому Люциусу — видимо, в памяти Беллы все еще хранились воспоминания о первых годах их семейной жизни.
Когда Беллы не стало, и от чьей руки, Нарцисса почувствовала, как будто из ее жизни вырвали кусок. Она до боли, до кровавых полумесяцев от ногтей на ладонях сжимала кулаки, кусая изнутри щеки в беззвучном крике. Она лишь однажды позволила себе оплакать ее — Белла считала слезы проявлением слабостью и ради нее, в память о ней, Нарцисса хотела быть сильной.
- Сириус Блэк — еще один представитель чистокровного семейства. Начать хотя бы с того, что в школе он попал на Гриффиндор — и все становится ясно без слов. Он ставил себя  в пику своей семье, шел против их идеалов и стремлений. Циссе не за что было его любить. Сама она, воспитанная в полной уверенности, что чистая кровь есть наивысшее благо и тот самый маркер, отделяющих нормальных, «правильных» магов от… других. Сириус же выбрал других. Туда ему и дорога. Цисса не дрогнула, когда Белла его убила — ее ничего не связывало с этим человеком. Да, они были семьей, часто виделись, но женщины не испытывала к нему никаких эмоций, которые могли бы ее к нему привязать. Это не говорит о том, что она цинична и холодна, скорее о том, что она старалась не привязываться к людям. И потеря Беллы стала ярким маркером для того, по какой причине делать этого не стоит.
- Нарциса всегда была более спокойной и сдержанной, нежели сестры. Воспитываясь с детства в духе аристократизма, умела держать себя на публике с раннего возраста, не позволяя никому увидеть себя в слезах, в растрепанном виде или в изорванном платье. Никому, кроме сестер.
- С юного возраста прекрасно знала и осознавала, что выйдет замуж сразу после окончания школы за, непременно, достойного молодого человека из такой же чистокровной семьи, и их союз объединит два рода. Ненависти или же обожания к будущему супругу не испытывала, принимала, как должное, но с течением времени прониклась к нему глубоким уважением и заботой. Надеется, хотя и прямо видит, что чувства взаимны.
- Когда Андромеду выжгли с семейного герба, как и подобает, прервала с ней все контакты, но до сих пор любит сестру, беспокоится о ней и не теряет надежды когда-нибудь встретиться вновь. Только бы хватило сил преодолеть впитанное с молоком матери отношение к магглам.
- Нарцисса во всём любит порядок. Просто терпеть не может, когда вещи раскиданы и вокруг кавардак. Это спокойная, рассудительная натура, никогда не позволяет себе лишнего. Женщина во всём знает меру, будь то украшения банкетного зала или же разговор с мужем. Но и у «стальных леди» бывают взрывы. У Нарциссы такое бывает редко, но всё-таки бывает. Каждый раз, когда её сын оказывается в опасности, Нарцисса не может сдержать своего волнения. За хрупкой внешностью кроется очень сильный характер. Нарцисса очень расчетливая, терпеливая женщина. Скрытная - самый подходящий эпитет для Нарциссы. Она не умеет доверять людям, особенно чужим, ведь ещё со школы поняла, что «искренность» — это лопата, которой человек сам себе копает могилу.
- Первым самым несчастливым временем считает долгие годы попыток заполучить ребенка. Она грешила на себя, затем на Люциуса, затем на обоих вместе, иногда срываясь на истерики, пока никто не видит, когда очередной месяц оставлял ее без желанного младенца. В это время дни тянулись, словно годы, выжимая из нее все то светлое, что она хранила в себе до сих пор. Нарцисса уже настолько отчаялась, что всерьез рассматривала различные запрещенные магические ритуалы или усыновление, но это не потребовалось. Известие о беременности стало одним из самых счастливых моментов в жизни, которое она бережно хранит в памяти до сих пор.
- Ее сын, Драко, стал для нее всем. На нем она сосредоточила свои любовь, нежность и заботу, оберегая практически от всего мира и иногда даже от собственного отца. Хрупкая снаружи, ради сына эта женщина всегда была и будет готова шагать босиком по раскаленным углям и совать голову в пасть льву, что и сделала, подставив Лорда во время Битвы за Хогвартс во время Второй Магической войны.
- После появления сына на свет, занялась изучением колдомедицины, не вполне доверяя сторонним людям. Так как постоянно дергать Северуса было уже просто неприлично, Нарцисса долгие часы проводила в библиотеке, штудируя многотомники, описывающие магические травмы, симптомы, способы лечения, заклинания. В ее саду почти всегда можно было найти свежие ингредиенты для основных зелий для восстановления здоровья. Она и сейчас продолжает учиться, оттачивая свое мастерство.
- Цисса всегда поддерживала мужа во всем, обеспечивая ему надежный тыл, пока он хранил их семью. И когда он решил присоединиться к Пожирателям Смерти, покорно приняла эту роль, ведь на тот момент и для нее их идеология была близкой. Чистота крови не должна быть нарушена, никто не должен посягать на их уникальность. Но после возвращения Лорда, когда ее дом стал его штаб-квартирой и некогда уютное семейное гнездышко превратилось в постоянный очаг обитания толпы убийц, хоть и чистокровных, глаз иногда подергивался, что она, конечно же, не показывала никому.
Единственный раз, когда она воспротивилась решению Люциуса, был момент, когда он захотел отправить сына в Дурмстранг.  Нарцисса приложила все усилия, чтобы этого не допустить и добилась того, чтобы мальчик учился в Хогвартсе, рядом с домом.
- Когда Люциуса упрятали в Азкабан в первый раз в 96 году, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Получив известие, она аккуратно свернула пергамент, поблагодарила и, выпрямив спину, устремилась в свои покои. Следующие несколько дней она не выходила оттуда, билась о стены, как птица в клетке, не находя выхода; она рыдала до хрипоты, до боли в глазах, ломала ногти о пол и выла так, что баньши стыдливо замолкали. Выплакавшись вволю, Нарцисса вернулась в свет и была тем, кем и должна быть — Нарциссой Малфой, супругой Люциуса Малфоя, матерью Драко Малфоя, хранительницей их рода и в данный момент — его опорой. Внезапно на тонкие плечи свалилось все, но женщина не дрогнула. В течение долгого, бесконечно долгого года она, когда ей позволяли, навещала Люциуса в тюрьме. С каждым визитом она оставляла у него частичку свой души: смотреть на то, во что они превратили ее мужа, кем стал некогда благороднейший и сильнейший человек, было невыносимо. Ему она, разумеется, не показывала ничего, для него она всегда был тем светлым лучиком, который хоть на несколько минут разгонял тучи.
Кто же поддерживал ее в это время? Она сама. Драко. Мысли о том, что она нужна сейчас своим мужчинам больше, чем когда бы то ни было раньше. Это время далось ей очень тяжело, иногда она просто сидела в кресле целый день, уставившись немигающим взором на огонь, не в силах даже поесть, но такие короткие периоды "отключения", казалось, давали ей возможность перезагрузиться и идти дальше.
Она выдержала все, вместе они отмылись от всего, вместе они пережили все, рядом с ней были ее мальчик и ее супруг. Только иногда Цисса до сих пор дергается во сне и успокаивается лишь тогда, когда касается Люциуса.
- После окончательной победы над Лордом, выдохнула, расслабив плечи. Очередной судебный процесс над мужем, очередное, к счастью, короткое, заключение в Азкабане - и вот он снова в их доме. Второй раз дался ей проще, она почему-то была уверена, что все будет в порядке.
Занялась цветоводством и много времени проводит в оранжерее. Сын дома бывает редко, муж — еще реже, поэтому она занимает свое свободное время, как может — в заботе о беззащитных созданиях. Если бы она не родилась в чистокровной семье, наверняка работала бы сейчас в Мунго.

Глава III. Говорят, у Вас характер скверный?

В царстве лжи мужчины — простолюдины, женщины — аристократия.

— Патронус: не обучена
— Дементор: долгие попытки зачать ребенка
— Боггарт: мертвый Драко
— Зеркало Еиналеж: вся семья вместе, живы, здоровы, Люциус без метки
— Амортенция: горький шоколад, мята, розмарин

Глава IV. Плюшками балуетесь?

Две щепотки суетных мыслей.

— Магические способности: Нарцисса не боевой маг, но постоять за себя может. Однако она вполне продвинулась в изучении колдомедицины и травологии, и продолжает совершенствоваться.
— Немагические способности: безупречное чувство стиля, знание этикета и умение найти выход из самой сложной ситуации. В последнее время увлеклась разведением цветов в оранжерее поместья.
— Отличительные черты: нет

Глава V. Интуиция подсказывает - Вы у нас задержитесь.

У женщины две великие задачи: возбуждать и успокаивать.

— Мясо с кровью или полностью прожаренное: всё
— Пишите письма матерям: есть
— Предложения по маркетингу: сердечко подсказало
— Рекомендации: пробный пост:

пост

Дюваль, казалось, на чистой ярости могла бы добраться до Парижа пешком, ни разу не присев отдохнуть. Это чувство клокотало в ней, разрывало, гнало вперед-вперед, заставляя, как лошадь, что подгоняют хлыстом, загнать себя до смерти, но добраться до цели.

Найти ее было трудно. Практически невозможно. Но Агнис не была бы собой, если бы не смогла этого сделать. Все время сборов и подготовки перед глазами всплывала одна и та же картина: скрюченные холодные пальцы, полу-прикрытые глаза, синюшные губы и окоченевшее тело. И сама она, Агнис, держащая тело в руках не понимающая, плакать ей или бежать. Разом охватившее чувство пустоты, потерянности, зияющее дырой в груди стучало в висках, не давая спать. Она не спала уже двое суток. Не помнила, когда в последний раз что-то пила или ела. Гонимая жаждой мести она загоняла себя в мыло, успевая только отмахиваться от робких «отдохните». Она не будет знать отдыха, пока не посмотрит в ее глаза и не увидит в них ответ. Или не увидит, как они широко раскроются от удивления и боли, чтобы через миг закрыться насовсем.

Кусая до крови губы, Дюваль с горящими глазами искала те самые ниточки, которые могли бы привести ее к этим глазам. И, наконец, нащупала одну. Даже не ниточку, а целый канат.

Женщина влезла в первые попавшие джинсы и футболку и схватила со стола порт-ключ, запихивая палочку в задний карман. Волосы были убраны в высокий растрепанный хвост, а лицо являло собой жалкую пародию на ту красоту, которую показывало еще несколько дней назад.

Порт-ключ подхватил ее вихрем и унес в соседнюю страну, в Париж. Перемещение длилось всего мгновение, но за это время Дюваль, закрыв глаза, успела снова и снова и увидеть себя, держащую тело своей девочки, своей пташки. Аделаида, ее самая первая птичка. Нежный цветок, который она приютила, которой дала крышу, занятие и любовь, пообещав всегда и во что бы то ни стало ее оберегать. И до недавнего времени держала свое слово. До недавнего времени. Пока ее не отобрали у нее, пока грубо не вырвали из сердца, оставив взамен… ничего. Она боролась за нее, пыталась подкупить, прятала, перевозила с места на место, подключила все свои связи, чтобы уберечь девочку, но не смогла. В глубине души, когда женщина узнала о заказе, она понимала, что не сможет ее спасти. Но сидеть и ждать известий, просто ждать, когда судьба возьмет свое, она не могла. Она готова была драться за нее голыми руками, в прямом смысле перегрызая глотки и идти по головам, если потребуется. Но этого никто не потребовал, ей не дали даже призрачного шанса на спасение. Она плакала, умоляла, истерила, снова подкупала и снова умоляла, понимая, прекрасно понимая, что это все зря.

Когда вихрь отпустил ее, Дюваль не сумела устоять на ногах и завалилась боком на мостовую, проехавшись по ней лбом. Царапина кровоточила, ушибленные плечо и бедро наливались багровыми синяками. Поднявшись, поддерживая себя дрожащими руками, она тут же согнулась пополам, но стошнить было решительно нечем, только сгусток желчи стек по нижней губе, который она стерла тыльной стороной ладони. Распрямившись, не замечая саднящей боли, она пошла к нужной двери. Один только внешний вид волшебницы сказал бы всем, кто ее знал, что она не в порядке — и это еще преуменьшение. Бледная кожа, впалые щеки и фиолетовые круги под глазами. Искусанные в кровь и пересохшие губы шершавым пятном выделялись на ней. Она казалась бы неживой, если бы не глаза. Глаза горели огнем, болезненно-красные, они цепко всматривалась в окружающих, в места вокруг нее, запоминая и считывая, чтобы больше никогда не забыть.

Она поднялась к нужной двери. Палочка в заднем кармане давила и подсказывала, что не оставит одну. Но палочка ей была не нужна. Ей хотелось измолотить руки в кровавое месиво, передать всю ту боль, что она носит в себе, весь тот гнев, слезы и отчаяние, дать им выход, направить их в нужное русло. Если бы ярость имела физическое проявление, вокруг нее бы клубился сейчас густой фиолетовый (почему-то казалось, что ярость фиолетовая, темная, тягучая, как ночное небо, обволакивающая и заполняющая собой абсолютно все) дым, проникающий в каждую щелочку этого дома, расползающийся, словно туман и подчиняющий себе все и всех на своем пути. И в середине этого клубка ярости горели бы ее, Агнис, глаза.

Три коротких стука в дверь. И так рваное дыхание сорвалось на хрип, когда она услышала шаги по ту сторону двери. Она подобралась, как львица перед прыжком, готовясь защищать свое дитя, и вот, дверь распахнута.

— Не ждала меня, детка?
Кривая усмешка, обнажившая белые зубы. Дюваль ворвалась в квартиру прежде, чем Кюри успела что-то сказать или сделать. Захлопнув за собой дверь с такой силой, что та с хрустом влипла в косяк, она налетела на девушку, сжимая ее шею правой рукой так сильно, что побелели костяшки пальцев. Ярость пеленой упала на глаза, она не видела и не слышала ничего вокруг, весь ее мир сузился не до что до размеров комнаты, а до глаз напротив нее. Она прижала Кюри к дверце шкафа, сильнее сдавливая горло. Но сейчас нет, слишком рано, так легко она не отделается. Она будет мстить ей за каждую пролитую слезинку, за каждое мгновение страха и боли, что перенесла ее Аделаида. Она будет мстить Шанталь за нее и за себя, за них обеих.

— За что?
Едва слышно, свистящим хрипом вырвалось откуда-то из груди. Хватка на горле ослабла.
— За что?
Еще тише, одними губами, почти не произнося звуков.

Бушевавший в ней гнев полностью, казалось, лишил ее рассудка, она готова была рвать на куски тело Кюри, ее вещи, громить и крушить все вокруг себя, чтобы та прознала, увидела, осознала, сколько боли она принесла и кому.

— ОТВЕЧАЙ МНЕ!
Взорвалась Агнис и с силой ударила левым кулаком по дверце шкафа рядом с головой Кюри. Никакого эффекта, однако, это не принесло. Секундное облегчение, а затем вспышка боли, пронзившая кисть до самого плеча, разбитые костяшки пальцев. Дюваль стояла перед ней, не понимая сама, чего хочет. Что хочет услышать. Подтверждение своих слов? Потому что заказали? Потому что работа? Или какой ответ ее устроит? Казалось, никакой. Но тем не менее, она его ждала. Грудь тяжело и рвано вздымалась при каждом вздохе, а перед глазами поползла фиолетовая дымка — та самая ярость, которую она так и не смогла в себе подавить. Да и не пыталась.